Г. Гольц делал свой проект много позже. Стилистически он был выполнен в другую эпоху. И замысел был прямо противоположен леонидовскому.

Здесь был длинный и не очень высокий параллелепипед, вытянутый вдоль Москвы-реки, с внутренним двором и башней внутри двора, башней, отодвинутой от Кремля и в натуре не долженствовавшей играть решающей роли. Градостроительно главным была спокойная, в ритмичных мощных пилястрах и столбах, решенная стена.

Она работала в контрасте, в сопоставлении со сложной, богато разработанной композицией Кремля.

И тут эффект был (и это совершенно закономерно) таким же сильным, как и в предыдущем проекте.

Оба комплекса — старый Кремлевский и новый — вполне могли сосуществовать.

Значит, спокойный объем, спокойная протяженная стена речного фасада невысокого здания в принципе могла бы на месте Зарядья стоять.

Гольц прекрасно понял задачу и отлично, первоклассно нарисовал свой проект.

Начинается самое сложное. Может быть архитектор Д. Чечулин не так уж был не прав, когда сделал свою гостиницу в виде простого прямоугольника?

Но почему же такая свирепая и всеобщая, болезненная реакция на его сооружение?

Дело заключается не только в абстрактно вычисленном приеме, но и в конкретности решения.

Любая идея, тема может быть переложена, или, как говорят математики, апроксимирована правильно, корректно — или плохо и недостаточно умело.